Потому что заигравшийся в войнушку парень сдал себя с потрохами. Анджей смотрел на все записанные бои и вспоминал своих наставников из Иностранного Легиона. Драбицын двигался как они, стрелял как они, бессознательно выбирал позиции во время передвижения, как они. Вот только за плечами головорезов было не по одной войне, а откуда такие навыки у двенадцатилетнего пацана? Если только он не резал глотки с пеленок.
Одним словом, очень интересную загадку вы пытаетесь скрыть, господин молодой граф. И наверняка ваш папаша в курсе. Кто знает, может Российская Империя таким образом готовит будущих специалистов для тайных операций? С рождения натаскивая на убийства? Кто знает, не одному же Ордену выкармливать башибузуков. Но загадку можно отложить на потом, когда закончится погоня за демоном. Сейчас же нужно сосредоточиться на артефакте, который позволит сделать итоговый выбор.
Итак.
Одну ниточку смотрю, другую в голове держу, третью подмечаю а четвертая мерещится…
Глава 7
Полутьму храма разгоняли лишь мерцающие огоньки лампад да свечей. Грозно и проникновенно смотрели с образов святые, массивное золото окладов подавляло своей основательностью. Мрачная торжественность и полумрак, запах ладана и свечей…
Графиня Драбицына пришла в неурочный час, не как обычно перед литургией. Ей нужно было исповедаться, скинуть с души непомерный груз последнего полугода.
Давно, очень давно она не была здесь, с тех пор, как ее Сашенька…
Она всхлипнула, и промокнула слезы платком. Хорошо, что удалось прийти в Храм Божий тайком от мужа, никуда не то что не отпускавшего ее, а «не рекомендовавшего» ей это делать. Она и не противлялась воле мужа, все согласно Священному Писанию — «жена да боится мужа своего», хотя не о страхе писали в Библии, а о боязни оскорбить любимого человека своим поступком. А мужа она любила. Даже несмотря на то, что прожив с ним почти три десятка лет так до конца его и не узнала. Она любила и их единственного ребенка, сына Сашеньку, и любила бы его всегда, но… Шутка божья — бренная оболочка осталась сына, а то, что в него вселилось, было порождением дьявола, не иначе, как бы муж не уверял ее в обратном. Как жить с этим вместе, как жить вообще — ответа у нее не было. Мучаясь молчанием, она наконец решила сходить в церковь, пользуясь отсутствием мужа, убывшего с инспекцией в губернию.
— Батющка, можно исповедоваться?
— Прошу вас. Итак…
— Раба божия Василиса, — осенив себя крестным знамением, графиня склонила голову перед крестом и Евангелием…
Отец Евстафий был ошарашен, сказать так — значит ничего не сказать. То, что рассказала на исповеди графиня Драбицына, могло быть или бредом сумасшедшей женщины, потерявший разум от горя, либо… Второй вариант вгонял батюшку в дрожь. Явление врага рода человеческого в облике ее сына? Во всяком случае, надо срочно запросить аудиенции у митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Амвросия, ведающего Санкт-Петербургской епархией. И сделать это лично, не доверяя телефонному звонку, вообще никому не доверяя — этого требовали обстоятельства.
Только вот тайна исповеди соблюдена не была. Сидевший в старом раздолбанном «Лесснере» человек с раздражением вынул из уха наушник. Проболталась чертова баба, протекла как решето. Ну что же придется решать проблему кардинально, нечего миндальничать.
Отец Евстафий вышел за порог церкви. Уже смеркалось, Храм Божий закроет за него церковный сторож. У него есть дела и поважнее. Он сел в свой «Руссо-Балт» — неплохая модель, и относительно недорогая, а по всем статьям превосходит «Даймлер» того же класса — и, включив зажигание, тронул машину с места. Объехав храмовую ограду, он направил машину на единственную дорогу, ведущую в город. Надо бы подготовиться к аудиенции, но дело все-таки срочное, не терпящее отлагательств.
Так он доехал почти до центра города, плутая переулками — так короче, выехал на набережную Невы… Вдруг из подворотни вылетела размахивающая руками фигура, на мгновение высветилась фарами, послышался глухой удар. Евстафий нажал на тормоз.
Вот ведь надо же! Он сбил человека. Евстафий открыл дверь и с замиранием сердца поспешил к лежащей на мостовой черной фигуре.
— Эй, — потрепал он фигуру за плечо. — Вы живы? Сейчас вызову помощь.
Евстафий полез за смартфоном.
— Не надо помощь, — послышался ровный твердый голос лежащего.
Последнее, что увидел Евстафий, был черный зрачок среза глушителя.
Драбицын встал с дороги. Черт, плащ пришлось испачкать, а вот теперь еще и кровь натечет… Батюшка лежал, запрокинув голову, и в глазах его плескались огни вечернего Петербурга, а на лице застыла гримаса непомерного удивления. Последнего в его жизни. Граф вздохнул — не нравилось ему убивать людей, особенно безвинных и без веской причины. Вся вина батюшки состояла в том, что он от дуры-бабы узнал тайну, которая могла погубить не только графа, но и его службу, репутацию, волхвов, многих сиятельных лиц… Так что извини, батюшка, твоя жизнь в этой игре ничего не значит, ничего личного, как говорят американцы, чистый бизнес.
Граф тщательно обыскал убитого, выгреб из его карманов все, что только можно, перерыл салон — ничего не должно было остаться незамеченным. Перевалил тело Евстафия через литую чугунную ограду, и услышал тихий всплеск — покойся с миром. Поднял с мостовой и отправил в сумку с вещами батюшки двухлитровую пластиковую бутылку сельтерской — отличный способ создать звук сильного удара, если бросить по крылу. Туда же отправился и пистолет с глушителем — от него он избавится потом, хотя от экспансивной пули в черепе батюшки мало что осталось.
Граф отправился туда, где был припаркована его машина, по пути обдумывая, что же ему делать с женой. Любимой женой. Ну естественно, никакого криминала. Но теперь с ней будет неотступно следовать телохранитель, не выпускающий ее из виду ни на минуту — надо покушение, что ли, для острастки организовать, чтобы замотивировать повышенные меры безопасности…. И никаких больше попов и церквей, не зря он запрещал это своим подчиненным и домашним, ох не зря. И сегодняшнее происшествие это лишь подтвердило, хотя и спровоцировал его сам граф, сделав вид, что уезжает в командировку, и сняв строгую охрану.
А с графиней… Есть одна мысль. Граф даже улыбнулся ей, когда она пришла ему в голову. Почему бы и нет, он еще не стар, а чудеса медицины в Российской Империи безграничны. Граф заговорщицки подмигнул самому себе в зеркало заднего обзора и выехал со двора-колодца.
— Значит Кресислав… — задумчиво повторил Амвросий.
— Да, Высокопреосвященнейший Владыка.
Опять язычники нарисовались. Да что же они во все дырки лезут, подумал митрополит. А тут еще это справка из аналитического отдела Синода…
Разведка и контрразведка есть в любой серьезной организации, пусть она и называется разными терминами — отдел по общим вопросам, аналитический отдел или Опус Деи, спецслужбы должны существовать всегда. Потому что любое государство без спецслужб — колосс на глиняных ногах, способное рассыпаться в прах от деятельности врагов внутренних или внешних, коих немало. Самая известные негосударственные спецслужбы есть у Ватикана, несмотря на отрицание Святым Престолом существование оных, причем могущество этих спецслужб превосходит Моссад, ЦРУ и МИ-6 вместе взятых. А корни их уходят в древность средних веков, к примеру, контрразведка папы основана аж в 1500 году нашей эры. Ну и соответственно, как уже было сказано, спецслужбы есть у всех…
Язычники всегда были врагами любой церкви. Верование в других богов, кроме Спасителя, было объявлено ересью и искоренялось жестоко, огнем и мечом. Весело горели языческие идолы и костры с еретиками, кровь лилась реками, иноверцы уничтожались под корень целыми городами и странами — все во Славу Божию. Легко оправдать все волею бога, когда на тебе или шлем конкистадора, или ремень с надписью на пряжке «Готт мит унс», не думая о том, что от таких бравых ребят Бог, который проповедовал любовь к ближнему и спасение души, отворачивается.